Прекрасное утро. Солнечный лучик, прошмыгнув через занавеску, приподняв полумрак, заставил вынырнуть из сладкой утренней дрёмы. Какой кайф, можно потянуться роскошным телом, почувствовав восхитительную наполненность энергией каждой клеточки. Какое счастье быть женщиной, эмоциональным облаком властной красоты, распыляемым на зону контроля. Сосудом, вбирающим в себя эмоциональные потоки мира. Соцветием изгибов, покрытых бархатной нежностью бесконечности удовольствия. Ну всё, хватит нежиться, пора вставать. Нужно умыться и подправить изменения, внесённые сном. Совершенство должно быть совершенным.

— Ну-ка зеркальце скажи, мне всю правду доложи. Кто… — Боже что это? Наваждение. В зеркале отображалось небритое мужское лицо лет 30-35 с торчащими во все стороны волосами и намечающимся мешками под глазами.

— Нееет, только не это, — стон хрипло проскрёб горло, утонув в искажающей гримасе. Липкое осознание вынырнуло из глубины, перевернув мир. Я мужчина, и это моё отражение. Всё тот же прекрасный сон, и всё то же кошмарное перевоплощение. Ад наяву, жизнь в ущербной оболочке с жестокой возможностью недосягаемого ощущения прекрасного бытия в состоянии совершенства.

ПОЗДРАВЛЯЕМ С ПРАЗДНИКОМ ПРЕКРАСНОй ПОЛОВИНЫ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА :):):):):)

Когда всё нутро продрогло, и перестаёшь ощущать холод сырых ног, хочется одного — туда, где тепло и светло. Обязательно светло и желательно чисто, с тёплыми согревающими запахами.
Это важно, не только ощущать, но и верить, а для веры необходима картинка. В лучшем случае — в реальном мире, ну а в худшем — в голове.
Я знаю, от меня сильно пахнет, и я стараюсь делать как можно меньше движений, чтобы затхлый воздух от моего давно не мытого тела не покидал пределов моей отсыревшей, давно не стираной одежды. Но всё тщетно, по дистанции, которую держат окружающие, можно определить зону распространения моих запахов. А взгляды, гримасы и уровень демонстративности закрытия носа, как лакмусовая бумажка, показывают степень воспитанности и концентрацию зловония.
Эх люди, мне давно уже наплевать, как вы ко мне относитесь. Не имею я такой роскоши — руководствоваться мнением окружающих. Только бы меня не выгнали из этой закусочной, только бы не лишали возможности испытать ещё толику счастья. А счастье для меня — когда просто тепло, просто чисто, просто светло, когда можно перестав бороться с холодом расслабиться и немножко подремать, просматривая обрывки пока ещё не утративших радости воспоминаний и представлений.

Сначала была гулкая, неподвижная пустота. Где-то очень, очень, очень глубоко.

Потом стало светлее, совсем чуть чуть, и в пустоте наметилось какое-то движение, которое сложно осознать, но можно почувствовать, как еле ощутимое движение воздуха, когда в неподвижной раскалённо-душной атмосфере ждёшь облегчения. Видимо где-то что-то приоткрылось и стало поступать больше света, тепла, и какого-то ощущения замирания перед тем, когда что-то должно произойти, волнительное, интересное.

Предвкушение перед событием, меняющим восприятие окружающего мира. И это предвкушение уже позволяет делать изнутри действия навстречу, что-то менять, перестраивать, перекладывать, направлять усилия на увеличение изменений.

И на каком-то этапе где-то что-то сдвинулось, или открылось, или лопнуло, и всё начало быстро меняться наполняя волной ощущений, которые ворвались с шумом и цветными переливами, сметая всё лишнее на своём пути, заполняя пустое пространство бурлящей массой, давая ощущение мощной, упругой, стихии.

Ощущения настолько хороши, что растворяясь в них и впитывая , хочется больше, объёмней, доводя состояние до максимума.
Но на каком то этапе что-то начинает меняться. Меняться качественно в другую сторону, возникают напряжения, сначала еле заметные, как ощущение небольшого веса, потом, по мере роста, к общим ощущениям, словно присоединяются вибрации, звуки. Звуки потрескивания, поскрипывания, которые, переходят в звуки визга, и скрежета перетянутого каната, озвучивая величину и скорость увеличения напряжения, создаваемой растущим комом поступающей стихии, наращивая вес, объём, температуру, заполняя всё свободное пространство без остатка, проникая даже в незаметные полости и трещинки.

НАПРЯЖЕНИЕ РАСТЁТ, РАСТЁТ, РАСТЁТ, меняя ощущение окружающего пространства. Всепоглощающее счастье начинает разрывать на части, создавая из кирпичиков удовольствия бастион боли, неподъёмную ношу, изматывающую, и давящую, ищущую слабое место, где может быть выход и спасение. И когда это произойдёт, всё это, найдя выход сотрясая всё пространство судорогами, стремительно, вырываясь наружу, доводя до болезненного облегчение, мгновенно снижая уровень напряжения.

И вот на на смену изнуряющего, всеобъемлющего напряжения опять приходит приятная, гулкая, неподвижная пустота.
ОЩУЩЕНИЕ КОМФОРТНОГО ПОКОЯ, КОГДА НИЧЕГО НЕ ХОЧЕТСЯ.