Когда говорили: «у неё своя дорога», намекая на независимость и то, чего самостоятельно добилась, возникало ощущение горечи. Знали бы, что это за «своя дорога», и какова стоимость «независимости».
Может, со стороны всё это и выглядело привлекательно, но только со стороны. Наверное, побывав в её «шкуре» можно было бы понять причину «далёкой прогулки по своей дороге». А без этого — вряд ли. Чужую боль сложно представлять. Было бы к кому прибиться, она бы прибилась, но с детства была не такая как все — общество отдельно, она отдельно. Поначалу, ещё пыталась тыкаться ко всем, как маленький щенок, мокрым носом, виляя всем телом, стараясь подстроиться, изо всех сил. Получалось не очень. Окружающим, эгоистично, было нужно всё больше и больше, сил не хватало, а просто так она была не интересна.
Тогда было очень больно, чтобы уменьшить боль, она пыталась меняться, ломая, переделывая, перекраивая. По живому, по оголённым нервам, понимая, что никто не поможет, что только сама. Тогда-то и пришлось выбирать «свою» дорогу, бредя по ней, куда глаза глядят. А что делать, если ни с кем близких отношений не получается, одна игра. Погано, невыносимо погано, хуже смерти. Хотя умереть можно всегда, а так глядишь, можно увидеть то, чего не видела, или почувствовать то, чего не чувствовала.
Вот и добрела — положение стало прочнее, отношения стали лучше, но она уже не нуждалась в том, что так необходимо было раньше. Всё приходит тогда, когда уже не очень нужно.
Вот так и идёт она по «своей дороге», демонстрируя успешность и силу, скрывая одиночество и боль.
С наступлением холодов ощущение одиночества становится отчётливее, словно помеха, размыто живущаяя внутри, ранее растворённая в тепле и свете поры цветения, обретает свои очертания, и давление становится болью. И тут уж до отчаянного стремления прислониться к чему-то, что даст передышку, хотя бы на время, невзирая на здравый смысл и расчёты. К тому, что обволакивающим теплом заглушит и наполнит тем, на чём можно взрастить надежду на бесконечное в своей иллюзорной красоте будущее, отодвинув за пределы восприятия неизбежную ограниченность во времени.
