Почувствовав щекотливые прикосновения, судя по ощущениям – к обнажённой ноге, я начал вываливаться из и без того тревожного сна, где явь плотно перемешалась со сновидениями. Кошмарными сновидениями. Попытка открыть глаза, каким-то образом открыла путь тревоге, быстро заполнившей желудок, и головной боли, проснувшейся вместе с движением век. Пересохший рот, движением языка, проявил себя мучительной жаждой.
– Как же хочется пить! И не просто пить, а чего-то такого, что, погасив жажду, растворит тревогу и снимет тяжесть с головы, дав ей желанную лёгкость.
Не переставая мысленно причитать, наконец, я открыл глаза и приподнялся. Лежал я в неудобной позе, полураздетый, рядом с кучей сваленных веток и какого-то мусора, а источником щекотных прикосновений являлась огромная жирная крыса с волочащимся облезлым хвостом. Она смотрела на меня своими глазками-бусинками, словно пытаясь определить мой статус: я пища или опасность, или, может быть, опасная пища? К тревоге прибавился страх. Несмотря на малую ценность моей поганой жизни, мучительная смерть от инфекции занесенной крысиными зубами, пока в мои планы не входила. А входила в мои планы картинка вчерашнего дня, осязаемое чувство физиологического комфорта и психологической эйфории. Тёмно-красная струйка прохладной, терпкой на вкус жидкости, льющаяся в гранёный стакан. Оставляющая маслянистые разводы, после того, как из стакана отпили, и дающая самое важное ощущение в жизни — ощущение собственной важности и достоинства.
Я шевельнул ногой, и крыса в несколько прыжков достигнув мусорной кучи исчезла под ней. А я, мучимый душевными и физическими болями, собрал ошмётки воли и начал двигаться навстречу новому дню.
В целом, к крысам я отношусь хорошо, с ними можно общаться и даже, в какой-то степени, дружить. Бояться нужно людей, с их непомерной алчностью, жаждой наживы, стремлению властвовать и жестокими методами, которыми они пользуются для достижения своих целей.
Крысы, конечно, тоже не подарок, но до людей им далеко. Очень далеко. Хотя, я слышал, крыса – единственное из млекопитающих (кроме человека), которое умеет смеяться. Но есть таланты, которые делают человека человеком. И один из самых страшных – двуличие, умение играть разные роли. И не ради каких-то жизненно важных вещей, а ради наживы, положения в обществе, сверхдоходов. Чтобы было как можно больше жратвы, домов, машин, рабов, власти… Вступив на этот путь, человек, как опьянённый кровью хорёк в курятнике, редко останавливается до того, как иссякнут силы. Лес рубят – щепки летят.
Собственно, я – живое этому подтверждение. В период моей слабости хищные падальщики не побрезговали моими скромными пожитками, не обращая внимания, на то, что походя они ломают и коверкают мою жизнь и жизнь тех людей, которые связаны со мной. Были связаны. И выбив то, что поддерживало, автоматом отправили меня сюда. В этот мир. В эту реальность. И потому крысы мне ближе — они хотя бы понятнее.
