Блог

У каждого (или почти у каждого) в детстве был друг. И я пишу не о тех друзьях, с которыми водили дружбу на детской площадке, в детском саду, школе. А о тех, кого нам дарили наши близкие, кто находился с нами неотлучно, без еды и отдыха, кого мы посвящали в самые секретные секреты, о тех, кто нам помогал в самые трудные минуты, обливаясь с нами слезами, оберегая от ночных страхов и кошмаров, отдавая без остатка все богатства своей плюшевой души.

Наши мягкие игрушки: мишки, собачки, кошечки, обезьянки… Игрушек могло быть много, но только одна или две становились частью нас, оживая, одушевляясь, приобретая имя, историю жизни, привычки, особенности характера. Они давали нам возможность задать вопрос, который мы задавать боялись: «Мама, Миша сказал что хочет кушать, можно я для него возьму одну конфетку?» Пойти туда, куда пойти было страшно: «Миша, в комнате будет темно, но ты не бойся, ведь я буду с тобой». И прикрывали собой наши шалости: «Это кто разбросал по комнате игрушки, кто сейчас будет наказан?» «Это всё Миша, я ему говорила, а он не слушал…»

То, что важно остаётся с нами всю жизнь, помогая и оберегая, нужно только нырнуть поглубже, и воспоминание принесёт ощущение, которое поможет пережить ненастье в любое время в любом месте.

ОНИ С НАМИ…

Я проваливался во что-то мягкое, пушистое, обволакивающее. Прикосновения к её губам, коже, рукам, бёдрам. Непостижимая упругость удовольствия. Её влажная мягкость губ завлекала, заманивала, заставляя двигаться дальше и дальше, с каждым движением наращивая ком ощущений внутри. Движения, от трепетных и нежных, переходили к более властным, я уже не просил, требовал, с удивительным отсутствием сопротивления получая то, что хотело моё тело. Кончик языка, не в состоянии насытиться, проскальзывал по её губам и языку, пытаясь затормозить время и насладиться ощущением – острым ощущением счастья. Мягкие рассыпчатые волосы, струясь сквозь мои пальцы левой руки, с каждым движением воздуха доносили смешанные нотки ароматов: сладкий – духов, цветочный – шампуня и чуть горьковатый – её собственный. Правая следовала за упругими изгибами спины, прижимая, вдавливая её в себя, стремясь сделать нас единым целым центром удовольствия. И каждая упругая выпуклость на её пути, меняла взаиморасположение тел, находя всё более приятные положения.

А  глаза? Это отдельная тема, именно заглянув в них, или даже не заглянув, а соскользнув в них, я начал стремительное падение. Я видел в её глазах отражение моей любви, каждой своей клеточкой ощущая полное принятие и понимание. У меня ни с кем такого не было. Она создана для меня. Моя половинка. Ощущение единого целого. И это особое состояние, как будто нас несёт в едином потоке.

«Люблю тебя, ты только мой, мой», – её хриплый шёпот, пронизывающий меня до самых глубоких закоулков, дающий возможность воспроизвести образ и чувства, когда ее нет рядом. Позволяющий пережить бесконечный период прозябания от дозы к дозе. Непостижимая модуляция стонов и дыхания, многократно повторяемая в памяти в попытке быть ближе к оригиналу. Люблю тебя. Без тебя меня нет. Только с тобой я понял, что значит жить. Всё что было до этого – убогая имитация жизни. Мир становится ярче, теплее, моё тело наливается упругой, стремящейся к движению, силой. Видеть тебя. Заботиться о тебе. Слышать твой голос, твоё дыхание. Вдыхать твой запах. Прикасаться к тебе. Обнимать тебя. Целовать твои руки, плечи, грудь, живот… Быть с тобой, быть в тебе…

 – Хороший мальчик, немного наивный, и ещё не испорченный жизнью, но так даже лучше, удовольствия больше, – лениво думала она, с удовольствием ощущая приятную, спокойную, усталость после качественного секса. – Думаю, недельки на две его хватит. И всё-таки какие же мужчины примитивные, тоже мне «сильная половина человечества», скорее – «тупиковая ветвь эволюции». Как же легко они поддаются внушению.
Неторопливо перебирала в голове партнёров, случавшихся в её жизни, пытаясь вспомнить достойного соперника…

– Немного нежности, ласки, полное принятие и податливость, умение чувствовать и вести за собой.  – Улыбалась своим мыслям, поднимаясь по лестнице на второй этаж, одновременно доставая ключи от массивной двери, с удовольствием, предвкушая, как её примет белоснежная кровать, укутав в одеяло, подоткнув подушку, проваливая в в бесконечно приятный сон…

История с параллельными размышлениями о карельской берёзе……

В жаркий, душный день, когда пропекает и снаружи, и внутри, и солнце палит нещадно, и нет облаков, и пыль, ставшая летучей, лишившись влаги, покрывает окружающий мир тонким слоем, каждое движение добавляет температуры. Пот моментально начинает стекать струйками по телу, проступать испариной на лбу, стоит только попасть в закрытое, нагретое пространство без кондиционера.
Любой фактор, несущий облегчение, воспринимается как счастье. Слабое дуновение ветерка – и понимаешь, насколько сильно тебя сковал хитиновый панцирь жары, чувствуя, или скорее ощущая, движение воздуха, стараясь подставлять части тела, дабы сменить застоявшуюся, перегревшуюся часть воздуха на более свежую. Под струями воздуха, там где проступила влага в виде крупных или мелких капель пота, можно даже испытать лёгкий холодок при испарении. Тень, ради которой можно и удлинить маршрут.

Когда становится совсем невмоготу, особый кайф входить из жары в помещение, где работает кондиционер… Ты буквально вплёскиваешь своё расплавленное тело в этот оазис жизни, на какой-то период времени забывая об окружающей действительности, концентрируясь на остром физиологическом удовольствии снятия напряжения. Глаза привыкают к освещению в помещении, и вот перегретый двигатель внешне слегка охлаждён, и можно возвращаться к жизни, ощущая как жёстко двигается распухший язык в пересохшем рту.

Сознание продолжает выхватывать картинки и звуки способные повлиять на состояние расплава. Звук и вид струи пива, с шипением и завихрениями пропадающей в быстро растущей над покрытым изморозью краем бокала пышной шапке белоснежной пены. Оно так пенится, что приходится пускать струю по стенке бокала, чтобы гладко уложить в стеклянное ложе. Движение рук бармена, с подкручиванием винтов, изменением угла подачи, напоминает ритуальное действо.

При виде этой картины, сулящей свежесть, прохладу и покой делаешь непроизвольное сглатывание вязкой слюны, ощущая возросшую сухость прикосновением языка к шершавой поверхности нёба. О иллюзия предвкушения, более сладкая чем самая реальная реальность! Я мысленно делаю большой, в полбокала, глоток, утопив нос в пене, вдыхая прохладный солодовый запах. Кадык мерно ходит, помогая непрерывному поступлению прохладного эликсира. И можно это делать жадно насыщаясь, а можно медленно смакуя, ориентируясь на температуру охлаждаемого объекта. И, после того как бокал выпит, можно перевести дух, перемещая внимание от процесса охлаждения и насыщения влагой к процессу умиротворения.

Там где-то глубоко-глубоко молекулы спирта, всасываясь через стенки пищевода в кровь, совершая круг почёта вместе с кислородом и питательными веществами, доставляются в мозг. А он (мозг), исстрадавшись от жизненных неурядиц и страданий, жаждет покоя.

И вот он приходит, господин Покой, медленно и неотвратимо. По мере концентрации спирта в мозгу окружающий мир становится добрым и мягким, женщины – красивыми, мужчины – дружелюбными. Все тревожное, гнетущее, уходит, отпускает, как отпускает давно мучавшая зубная боль после приёма обезболивающего. Довлеющий над тобой груз житейских проблем растворяется, открывая чистое пространство для свободного полёта фантазий. Только сейчас ты понимаешь, как ты перегружен и напряжён в процессе жизни, и тут же приходят спасительные мысли, дающие 100% надежду: всё ещё можно спасти, вернуть, все мечты, надежды, цели.

Завтра, да завтра, даже можно кому-то позвонить и о чём-то договориться, чтобы обязательством подкрепить своё решение. А сейчас необходимо ещё принять чудодейственного напитка, чтобы продумать все аспекты будущих изменений, ну и отдохнуть перед будущими свершениями.

Фантазии тем и хороши, что концовка может быть любой…

Атмосфера. Атмосфера места… Что приходит в голову, когда читаешь эти строки? Буквально – среда, которая тебя окружает, её отличительные особенности: температура, прозрачность, влажность, наличие примесей, и, соответственно, запахов…

А если опосредованно? Что может иметь одинаковое словесное обозначение и похожий смысл? Какая ещё может быть среда, влияющая на качество нашей жизни? ЭМОЦИОНАЛЬНАЯ атмосфера места. Что-то слабо уловимое и плохо измеряемое, и, конечно, зависящее от качества обстановки, но как-то уж очень своеобразно.

Бывает место, в котором ты находишься, имеет идеальные показатели для физиологии, а эмоциональное состояние на нуле или даже в минусе. А бывает холодно, голодно, мокро, душно, а душа «поёт»от переполняющих её приятных чувств так, что даже через край льётся. И на это влияют два связанных фактора:
— во-первых, ваш настрой, состояние, эмоциональный фон, с которым вы находитесь в условленном месте,
— во-вторых, собственная атмосфера места, в которое вы попадаете.

И здесь, конечно, важно сочетание факторов, вызывающих эмоциональные ассоциации. Например, тихая классическая музыка в сочетании со сладким запахом выпечки и ароматного кофе, лёгкая прикрытость колышущимися занавесками прямых солнечных лучей, мраморные столики со свежими букетиками фиалок, на стенах – старинные репродукции…

Или лёгкий полумрак, за окном – уходящее солнце окрашивает в красноватые оттенки горизонт, готовящиеся ко сну пышные облака, трески цикад и звуки других насекомых. Бутылка опустошённого наполовину красного, очень тёмного, почти чёрного, напитка. Два бокала на тонких ножках: один – наполнен наполовину, в другом – чуть на донышке, и маслянистые дорожки напитка, на стенках. Свет бликует и частично утопает в глубинах наполненных сосудов, пепельница, с поднимающейся непрерывной струйкой дыма от лежащей в выемке сигареты…

Или широкая река, сумерки. На берегу разбросаны удилища. Палатки под деревьями, относительно недалеко от кромки воды. Рядом приютился черно-красной кучкой почти прогоревший костёр. Сыро, накрапывает дождь. Комары вьются размытой тучей. Ночь будет холодной. На складном столике бутылка водки, со скрученной пробкой. Четыре стоящих вразнобой гранёных стакана, открытая банка тушёнки, с воткнутой суповой ложкой, крупно порезанный черный хлеб, 2-3 огурца, очищенная луковица…

У каждого своя атмосфера. Поймите ее, попадите в нее, а еще лучше создайте и человек станет вам ближе

Иногда пробуждение сваливается мучительно и внезапно. Возникает ощущение места, состоящего только из тревоги. Как будто ты внезапно оказался в тёмном помещении, наполненном всевозможными ужасами и кошмарами, и первое желание – вернуться обратно в сон, в сладкую негу, наполненную мягкими удовольствиями. Но что-то упругое мешает, постоянно вбрасывая в центр ристалища.
И, ощутив тщетность попыток возврата обратно, начинаешь подчиняться движению на выход. Сознание вступает в свои права, загружая файлы, возвращая идентичность. И, вынырнув, уже можно ответить на вопросы: «Кто я?», «Где я?». Границы знания, постепенно расширяясь, дают уже полную картину бытия. И ответы на вопросы приходят без задержки.

В возвращающемся мире неизменной остаётся лишь дискомфортно тревожная пустота со сложноопределяемым расположением. Прислушавшись к этой пустоте, начинаешь различать обрывки мыслей и идей, кружащих в водовороте. Сталкиваясь друг с другом, цепляя острыми мелкими краями окружающие объекты, они витают, создавая особую зону. Неопределённая тревожность заложена в этом скоплении переплетённых между собой объектов. Двигающихся стаей, создающих иллюзию единого объекта, рассыпающихся при попытке взять, смягчить и успокоить. Ворочаясь, тщетно пытаешься найти физическое положение покоя, как при зубной или внутренней боли, пытаясь соединить порванные проводки на весу.

И вот здесь наступает момент истины. Есть ли мощное средство, способное поглотить разошедшуюся стихию? Есть ли ниточка, за которую можно потянуть, или тропинка, по которой можно придти в нужное место? Или воспоминание, которое, убрав лишнее, сможет транспортировать обратно в сон, как когда-то кто-то из близких, которых давно уже нет рядом, нёс тебя, взяв в охапку, в одеяле или в полотенце, нежно прижимая к себе, уткнувшись в макушку или в висок…

Или придётся вставать, окончательно стряхивая сон, пытаясь заполнить внутренний мир бытовыми делами, информацией из круглосуточно работающего телевизора, обрекая себя на состояние между бодрствованием и сном до следующего сна…